Как вы надоели со своей голубизной В России убивают геев — но полиция и суды не считают, что это связано с гомофобией

Согласно новому исследованию социолога Александра Кондакова, за последние семь лет в России совершено не менее 267 преступлений, в которых людей убивали, избивали или грабили из-за их сексуальной ориентации. Тем не менее в подавляющем большинстве случаев в уголовных делах и судебных вердиктах по этим преступлениям речь не идет о преступлениях на почве ненависти, сроки виновным дают за «обычные» убийства и кражи — меньше, чем они могли бы получить, если бы это было связано с гомофобией. Специально для «Медузы» пермский журналист Михаил Данилович изучил несколько преступлений против геев — и выяснил у правоохранителей, почему следствие и суд не учитывают мотив ненависти.

31 декабря 2015 года 26-летний Александр из Березников, города в Пермском крае, отправился в гости к своим друзьям Дарье и Рустаму, чтобы отметить Новый год («Медуза» не указывает фамилию Александра по его просьбе). Через некоторое время друзья Александра собрались в сауну, но сам он остался у них в квартире, сославшись на усталость. Теперь он называет это решение ошибкой.

Александр проснулся от слов: «Тут же этот пидор спит». В комнате находилась компания шапочно знакомых ему подвыпивших молодых людей — ранее они уже не раз задирали его на улице фразами вроде «Иди сюда, пидор». О сексуальной ориентации молодого человека они узнали от общих знакомых. «Доверился не тем людям», — объясняет Александр.

Как выяснилось позже, с его друзьями мужчины встретились в сауне, напросились в гости — и попали в квартиру первыми. Они достали водку и стали выпивать; Александр хотел уйти, но ему не позволили — вместо этого усадили на диван и начали бить; время от времени стаскивали на пол, пинали. Когда изо рта у молодого человека пошла кровь, чтобы не пачкать пол, его выволокли в длинный подъездный коридор. Он кричал, просил о помощи, но никто не вышел.

Потом Александра затащили обратно в квартиру. Он услышал: «Это ему должно понравиться». С него стянули одежду и вставили в задний проход расческу; кто-то по ней пнул (после хозяин квартиры успел ее спрятать, а потом передать следствию). По словам мужчины, его друзья хотели за него заступиться, но сами боялись дебоширов — у Рустама на следующий день он увидел синяк под глазом. Мужчину оставили в покое, но покинуть квартиру он смог только утром, когда насильники уже ушли.

Заявление Александр поначалу писать не хотел — боялся новых издевательств уже от полицейских. Настояла бабушка. Увидев кровоподтеки на лице, боках и шее внука, она позвонила в полицию и заявила, что его избили из-за сексуальной ориентации. Через четверть часа Александра уже везли в отделение. Полицейские и судмедэксперт, к его удивлению, вели себя корректно.

До суда молодой человек почти не выходил на улицу, к следователю ездил на такси. Один из нападавших приходил к нему домой и просил забрать заявление, но Александр отказался. В марте 2016 года суд вынес приговор, признав нападавших виновными в нанесении побоев, причем по «мотиву ненависти в отношении социальной группы» — «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации» (цитаты из приговора). Одного из мужчин также признали виновным в насильственных действиях сексуального характера. Он получил три года колонии общего режима; остальные — по десять месяцев исправительных работ.

Александр не ожидал такого поворота. Несмотря на решение суда, вскоре после последнего заседания он, опасаясь расправы (кто-то говорил ему, что друзья насильника хотели отомстить за тюремный срок приятеля), переехал в Латвию.

Эта история и правда скорее исключение для российского правоприменения. Обычно преступления такого рода не связывают с мотивами ненависти. В сентябре 2017 года социолог Александр Кондаков опубликовал исследование, в котором рассмотрел 267 судебных решений, вынесенных за последние семь лет, в которых, по его оценке, речь идет о причинении насилия из-за сексуальной ориентации жертвы. Суды признали наличие ненависти к сексуальной ориентации как мотив преступления только в двух случаях.

Особая личная неприязнь

«Обычные» обвинения, согласно Уголовному кодексу, отличаются от обвинений на почве ненависти тем, что влекут за собой менее строгое наказание. Например, за «обычное» убийство полагается от шести до 15 лет тюрьмы, а за убийство на почве ненависти — от восьми лет до пожизненного заключения. Максимальное наказание за «простое» умышленное причинение легкого вреда здоровью — до четырех месяцев ареста; за него же на почве ненависти — до двух лет лишения свободы.

30 декабря 2010 года в одном из южных регионов России Дмитрий (место действия и фамилия не указываются по его просьбе) услышал стук в окно своего дома. За стеклом он увидел мужчин, которые уже нападали на него из-за его гомосексуальности. Окружив дом, они разбили окно. Дмитрий позвонил матери — и, когда она приехала, компания разбежалась. Одного из нападавших женщине удалось схватить за руку — та была в крови, и ту же кровь позже нашли на разбитом стекле. Мужчине в итоге дали 15 суток за мелкое хулиганство. Когда мать Дмитрия спросила полицейских, почему в материалах дела не упомянута гомофобия, ей ответили: «Как вы надоели со своей голубизной».

Свою ориентацию Дима никогда не скрывал: «В 13–14 лет начал приходить в школу в яркой косметике, женских шубах, отрастил длинные волосы». Его мать Елена рассказывает, что два года пыталась переубедить сына: «Никто мне не говорил, что это не болезнь», — но потом приняла его выбор. Нередко ей приходилось встречать мальчика после занятий. Однажды она нашла его избитым в школьном туалете.

В другой раз его, угрожая убийством, изнасиловали (как утверждает Дмитрий, те самые мужчины, что потом разбили окно в его доме). Тогда, утверждает Елена, она тоже пошла в полицию, но там сказали, что заявление возьмут только у пострадавшего. Самому Дмитрию сказали, что, если он пожалуется, будет хуже. От сотрудников органов Дмитрию вообще регулярно доставалось. Например, вспоминает молодой человек, полицейские как-то остановили его на улице и спросили: «Пидорас, хочешь нам отсосать за 200 рублей?» «Обещали посадить в камеру, где меня „трахнут голодные зэки“», — рассказывает Дмитрий. Его отец остался на юге России, мать живет в Московской области, а сам он переехал в Финляндию, где пытается получить политическое убежище.

В декабре 2011 года в Лисках Воронежской области молодой человек позвал друга в гости выпить самогону и «поприкалываться над гомосексуалистом». Как рассказывается в материалах уголовного дела, когда тот приехал, он нашел в ванной незнакомого парня в крови, а на стиральной машине — окровавленный молоток. На следующий день, как утверждали обвиняемые, они вместе с жертвой решили разъехаться по домам — но потерпевший якобы начал приставать к одному из друзей. Они свернули с дороги и задушили гомосексуала «трубой, похожей на гвоздодер» (цитата из материалов суда); перетащили тело в яму и засыпали землей. Мотива ненависти суд не увидел — преступников осудили за убийство и умышленное причинение легкого вреда здоровью.

В 2014 году (дата преступления в материалах дела не уточняется) в одной из челябинских квартир трое мужчин сидели на кухне, а потом двое из них пошли в ванную. Третий услышал спор: «Если хочешь, мойся первым». — «Нет, мойся первым ты». Перепалка продолжилась в комнате. По утверждению свидетеля, претензии обвиняемого были связаны с тем, что его оппонент «является лицом нетрадиционной сексуальной ориентации». Мужчина пошел на кухню, взял нож, которым только что открывали пакет с пельменями, убил знакомого, отрезал у него член и сообщил: «Так и надо этому гомосексуалисту». Суд установил, что умысел возник на «почве внезапно возникших личных неприязненных отношений», причиной которых явилась, в частности, нетрадиционная сексуальная ориентация. Но приговорили обвиняемого за «обычное» убийство.

В июне 2015 года в Ялте предприниматель Богданов проснулся в квартире знакомого, где он жил, — и увидел, что его друг в одной руке держит «член, находящийся в эрегированном состоянии», а другой рукой гладит его по плечу. Как говорится в материалах дела, Богданов избил приятеля молотком, расчленил труп пилой и ножом, части тела перенес на лоджию и залил бетоном. В явке с повинной мужчина написал, что «мотивом убийства явилась гомосексуальная ориентация погибшего», но ему все равно дали девять лет колонии строгого режима по «обычной» части 105-й статьи.

В январе 2016 года в Перми двое братьев избили знакомого. Как говорится в приговоре, один попросил у жертвы телефон, чтобы зайти в интернет; когда он вернул гаджет, в нем обнаружились фотографии голых мужчин. Тогда братья Шипиловские посадили мужчину на стул, связали ноги «проводом от чайника» и били около часа — а затем, не развязывая, вынесли на улицу и оставили там. Через несколько часов избитого подобрала скорая помощь; он умер в больнице. Суд постановил, что ссора началась из-за «личных неприязненных отношений»; братьев признали виновными в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего. О ненависти следствие не упоминало.

В июне 2016 года к мужчине по фамилии Бакаев на трамвайной остановке в Ижевске подошел незнакомец, попросил сигарету, а затем предложил выпить пива. Его новый — уже нетрезвый — знакомый согласился. Когда они пришли домой, новый приятель Бакаева неожиданно разделся догола, «обхватил его руками за грудь и стал шептать на ухо, что „ты моя любовь с первого взгляда“». Бакаев взял со стола нож, 29 раз ударил жертву в грудь и шею, затем срезал мошонку и член, положил их на лицо убитого, воткнул нож ему в грудь и покинул квартиру. В явке с повинной он заявил, что защищался, однако телесных повреждений судмедэксперт у убийцы не нашел. В ходе следствия убийца объяснил, что собутыльник «из-за своего поведения недостоин [был] быть мужчиной».

Мотивом преступления суд назвал «личные неприязненные отношения к потерпевшему, возникшие… после высказанной потерпевшим симпатии к подсудимому». О ненависти в приговоре ничего не сказано. Приставания жертвы при этом посчитали «аморальным поведением», что позволило смягчить наказание Бакаеву — он получил семь лет колонии. (Это не единственный такой случай — похожая история, случившаяся в Вилючинске на Камчатке, упоминается в исследовании Кондакова; тогда судья усмотрел «противоправное, аморальное поведение потерпевшего» — тот «высказал намерения и совершил действия, направленные на попытку совершения в отношении Бирюкова акта мужеложства, которые тот воспринял реально».)

Аналогичные истории случались и с более громкими делами. Убийца петербургского журналиста Дмитрия Циликина, которого зарезали в марте 2016 года, называл себя «чистильщиком», подразумевая, что избавляет общество от геев. Приговорили его по «простой» статье за убийство — преступник получил восемь с половиной лет колонии строгого режима.

Ненависть на усмотрение

Социолог Кондаков в своем исследовании указывает: 267 дел, найденных в судебных картотеках, вряд ли отражают реальные масштабы преступлений против ЛГБТ в России — большинство пострадавших от насилия в таких случаях просто не доходят до полиции и тем более до суда, опасаясь публичности и издевательств. Тем не менее, даже судя по этой статистике, с 2013 года в России ежегодно происходит не менее 50 убийств, избиений и других преступлений на почве непризнанной гомофобии. До того, согласно данным Кондакова, их было вдвое меньше. С июля 2013-го в РФ действует закон, запрещающий «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних».

«Медуза» обратилась в 11 отделений полиции, региональных подразделений Следственного комитета и судов. В большинстве из них отказались комментировать сведения о том, что убийства геев не рассматриваются как совершенные на почве ненависти.

«Если нет оснований для классификации дела по мотивам ненависти, значит, их не было», — коротко пояснил представитель следственного управления СК по Челябинской области Владимир Шишков, где в 2015 году мужчина зарезал приятеля-гея.

В СК по Пермскому краю, который занимался избиением в Березниках и убийством в Перми, представитель ведомства Андрей Олин начал задавать корреспонденту «Медузы» встречные вопросы. «Что такое гомофобия? У нас есть такое дело?.. Вы должны понимать, что два юриста — три мнения, — сказал Олин. — Единообразной практики нет. [Если в решении суда не говорится о мотивах ненависти, значит] доказательств не хватило. Недостаточно — и недостаточно».

По словам Станислава Берестова, руководителя следственного отдела из Ижевска (ведомство расследовало убийство, в котором жертве отрезали пенис; гомофобии в нем тоже не нашли), ненависть как мотив они сначала рассматривали, но потом от него отказались. «[Подсудимого] возмутило не то, что потерпевший был гомосексуалистом, а то, что он посчитал таким его, — сказал следователь. — А это личная неприязнь». Говорить о гомофобии, по мнению Берестова, можно было бы, если бы «кто-то решил — а пойду-ка я резать гомосексуалистов за то, что они гомосексуалисты».

«Да мало ли что говорил обвиняемый», — заявил представитель управления Следственного комитета по Санкт-Петербургу Сергей Капитонов в ответ на вопросы «Медузы» про местного «чистильщика». Говорить о деле он отказался, сославшись на тайну следствия (хотя по закону материалы дела перестают быть тайной после завершения расследования).

Собеседник из пермского управления СК, попросивший не указывать фамилию, объяснил «Медузе», что квалификация по мотивам ненависти зависит от убеждений конкретного следователя и уровня толерантности в том или ином регионе. По его словам, ненависть на национальной почве суду доказать проще, чем гомофобию: «Нигде, к сожалению, не прописано… Нет практики. Не потому, что ее никто не хочет применять, а потому, что она просто не наработана».

По словам руководителя адвокатского бюро в Перми, также пожелавшего не называть свое имя, выбор статьи УК и ее части — это, как правило, результат торга между следствием и обвиняемым или его представителем. Клиенты рассказывали ему, как им предлагали сознаться в «простом» преступлении, угрожая поиском отягчающих обстоятельств. «Если убитый был мигрантом или геем, подозреваемого можно пугать — мол, вину все равно докажут, да еще и признают преступлением по мотивам ненависти», — поясняет юрист. По его мнению, определить гомофобию в качестве мотива легко — достаточно ответить на вопрос: «Пострадала бы жертва, если бы у нее была другая сексуальная ориентация?» Однако следователи стараются избегать любой дополнительной работы, и от сделки выигрывают обе стороны: одни получают быстрое признание, другие — меньший срок.

«Инициативным группам надо обозначить эту проблему», — говорит собеседник «Медузы» в пермском СК. Однако в том, что из этого выйдет какой-то толк, он не уверен: «Вряд ли Россия готова к тому, чтобы толерантность была в таком объеме — на уровне применения Уголовного кодекса».