Студенты ВШЭ выступили против ограничений на общественную и политическую деятельность. Им предложили покинуть университет

17 января администрация одного из лучших вузов России — Высшей школы экономики — опубликовала на сайте университета поправки к правилам внутреннего распорядка для студентов и преподавателей. Среди них — запрет на упоминание о своей связи с учебным заведением при обсуждении политических тем и занятиях, «вызывающих существенные разногласия в обществе». А также отказ вуза от поддержки студенческих СМИ — одно из них (журнал Doxa) уже лишилось статуса студенческой организации — по всей видимости, из-за освещения летних акций протеста в Москве. Часть студентов с новыми правилами не согласна. Спецкор «Медузы» Ирина Кравцова — о конфликте в Вышке.

«Закручивание гаек со стороны университета»

Поправки в Правила внутреннего распорядка обучающихся и Правила внутреннего трудового распорядка ВШЭ были опубликованы днем 17 января, но о том, что они появятся и о том, какими будут, стало известно за день до этого. Документ, подготовленный администрацией вуза, до его обнародования пересказало студенческое издание Doxa.

Поправки, которые вызвали несогласие у части студентов, — не единственные пункты в опубликованном руководством университета тексте. Начинается сообщение о новшествах вообще со слов о том, что изменения связаны с «расширением социальных прав сотрудников и системы поощрения за труд», а также усилением защиты интеллектуальных прав студентов, уточнением принципов взаимодействия студентов и сотрудников и новым режимом работы зданий вуза. В конце преамбулы замечается, что в поправках есть «и другие нововведения».

И среди поправок, действительно, есть нейтральные: такие как запрет обращаться к студентам или работникам ВШЭ «в грубой или уничижительной (фамильярной) форме». Или — положение о введении в вузе дополнительных антикоррупционных норм. Но ключевые с точки зрения недовольных студентов пункты связаны с ограничением для обучающихся и их преподавателей «выступать с политическими заявлениями, позициями не только от лица всего университета, но и от лица неопределенного круга обучающихся или работников Вышки (например, студентов факультета, жителей общежитий и т. д.)». А также поправка о том, что «в случае участия в политической деятельности или иной деятельности, вызывающей существенные разногласия в обществе, студент или сотрудник будут обязаны принять меры по исключению аффилиации с университетом». Также там сказано, что в своих публичных выступлениях и публикациях «сотрудники не должны выходить за рамки экспертной или аналитической позиции», а «статус студенческих организаций теперь не будет присваиваться студенческим медиа».

Про запретительные поправки в целом в Doxa говорят, что это «закручивание гаек со стороны администрации университета». По их мнению, так руководство вуза реагирует на серию открытых писем студентов и преподавателей ВШЭ, опубликованных в последние несколько месяцев. Эти обращения привлекли общественное внимание, они касались выдвижения проректора вуза Валерии Касамары кандидатом в Мосгордуму (ее просили выразить позицию в связи с недопуском на выборы оппозиционеров), фигуранта «московского дела» и студента Вышки Егора Жукова, а также профессора Гасана Гусейнова, высказавшегося в соцсетях о «клоачном» русском языке. 

Doxa со ссылкой на свои источники в руководстве ВШЭ сообщает о давлении на сотрудников университета, которые оставляли свои подписи под открытыми письмами. При том что деканы и почетные профессора университета тоже опубликовали свое открытое письмо: в период летних московских протестов они призывали к политическому нейтралитету Вышки и называли его среди главных ценностей вуза. О претензиях к поддержавшим этот документ ничего не известно.

В пресс-службе ВШЭ «Медузе» заявили, что поправки в правила внутреннего распорядка нужны для того, чтобы «позиция одного студента или преподавателя не воспринималась как позиция всего вуза, который находится вне политики». «Университет считает, что необходимо более четко это проговорить, потому что возникает масса толкований, а нарушения, так или иначе, продолжаются, — говорится в тексте ответа. — Поправки не ограничивают политическую деятельность. Если студент или сотрудник хочет сделать какое-то политическое заявление, то, безусловно, имеет право его делать как гражданин РФ, но не от имени всего университета, а именно от себя». 

«В первую очередь мы думаем о гармонии»

17 января в 16:00 в здании ВШЭ на Покровском бульваре в Москве собралось около трехсот студентов. Накануне в соцсетях недовольные призывали прийти на эту встречу и высказаться против цензуры — именно так часть обучающихся восприняла новые поправки.

Поговорить со студентами пришли представители руководства вуза, включая проректора Валерию Касамару. Корреспонденту «Медузы» попасть на встречу не удалось — в пресс-службе вуза ответили, что «это внутреннее мероприятие», — но на встрече присутствовали собеседники издания, которые рассказали о происходившем и предоставили в распоряжение редакции видео- и аудиозаписи.

Одним из самых ярких (и точно самым известным) выступающим был студент ВШЭ Егор Жуков. Он заявил: «Мы здесь с вами собрались, думая, что все-таки хоть чуть-чуть, но Вышка принадлежит нам, потому что это государственный вуз, который живет на наши налоги, на налоги наших родителей, — глядя в сторону представителей администрации, каждый из которых что-то листал в своем смартфоне, Жуков продолжил: — Мы же вас наняли, вы — наши работники сейчас. Вы стоите и смотрите в телефоны».

Говорил Жуков и об изменениях в правилах: «Откуда [в поправках] слова про отказ от аффиляции? Это же идет от истории с открытыми письмами, которые действительно работают. Нам хотят это запретить. А знаете почему? Потому что на самом деле в этой стране наши деньги нам не принадлежат, и государственный вуз он не наш — он тех, кто сверху. Когда мы говорим правду, мы порочим репутацию тех людей, которые контролируют эту страну».

Валерия Касамара, взяв микрофон, ответила: «Дорогие студенты, вы выбрали тот вуз, который построил [ректор ВШЭ] Ярослав Кузьминов. Вы выбрали тот вуз, который построила профессура Высшей школы экономики. Если вам не нравится то, что делает руководство и профессура вуза для его репутации, то есть негосударственные вузы — они открыты, это ваш свободный выбор».

Жуков успел вставить: «Если вам не нравится жить в России, уезжайте». Но Валерию Касамару это не сбило, и она продолжила: «Если вы выбрали государственный вуз при правительстве Российской Федерации, то надо отдавать себе отчет, что есть учредитель, определяющий цели и задачи этого вуза. Вы вышли с требованиями, а не на обсуждение — и этим все сказано», — довела свою мысль до конца она.

Всего встреча продлилась около четырех часов и обсуждения, действительно, не вышло: студенты требовали, чтобы поправок не было совсем — Касамара предлагала подумать о компромиссе. Ближе к концу разговора она попросила студентов и сотрудников университета «поработать с документом и к 21 января, когда состоится совещание [Студенческого совета ВШЭ], подготовить свои правки и предложения». Окончательное решение о внесении изменений в правила, как запланировано, будет принято 24 января.

Тем же вечером Валерия Касамара на вопрос «Медузы» о том, как связаны поправки с активностью студентов ВШЭ во время летних протестов, ответила, что «напрямую правки не связаны ни с какими событиями». «Это наша плановая работа, потому что мы накопили ряд кейсов. Нет ничего, что произошло и на что мы резко отреагировали бы», — сказала она.

Касамара выразила сожаление тем, что в новых поправках содержится «целый комплекс мер, а СМИ заинтересовались только двумя пунктами». Она объяснила, что изменения в правилах необходимы: ВШЭ большой университет со множеством преподавателей и примерно 45 тысячами студентов, и требуется «четко определить, что должно являться позицией университета, а что — частной». «В первую очередь мы думаем о той гармонии, которая должна быть в Высшей школе экономики. Мы хотим четко разграничить: если вы выступаете как граждане — выступайте, пожалуйста, от своего лица, но не от лица университета. Университет будет сам определять свою позицию и озвучивать ее в СМИ», — сказала проректор.

По мнению Валерии Касамары, поправки, касающиеся поддержки вузом студенческих СМИ не помешают развитию университетских медиа, а «наоборот позволят студентам и студенческим организациям иметь и отстаивать свое мнение, но просто отдельно от позиции вуза». «Мы же не запрещаем им иметь свое мнение», — заключила проректор.

«Преподаватель некоего вуза, который нельзя называть»

Выпускник факультета социальных наук ВШЭ и координатор движения за освобождение Егора Жукова (в тот период, когда студент был фигурантом «московского дела») Роман Киселев попал в университет 17 января на обсуждение поправок. Позже он сказал «Медузе», что «хотя на первый взгляд может показаться, что образовательное учреждение может устанавливать любые правила и все должны под них плясать, это не так».

«Любое ограничение права должно соответствовать трем критериям: законность (а в нашем случае федеральный закон не устанавливает таких дополнительных требований); легитимность цели (но по сути эти правки ограничивают целый спектр деятельности студентов просто ради спокойствия руководства университета); пропорциональность (меры, которые применены для реализации этой цели не должны противоречить самой этой цели). Я считаю, что на все три критерия ответ „нет“ — тут нет законных оснований, нет легитимной цели и эта мера не пропорциональна», — уверен Киселев.

Преподаватель философии на факультете гуманитарных наук ВШЭ Виктор Горбатов не принимал участия во встрече, но тоже недоволен поправками. Он считает, что «невооруженным глазом видны четкие адресаты [на которых рассчитаны изменения правил] внутри университета — подписанты открытых писем, авторы неудобных высказываний (вроде нашумевшего случая с „клоачечным языком“), Doxa и подобные им студенческие СМИ, которые взяли за моду писать неприятную для руководства ВШЭ правду». 

«Допустим, я не согласен с чем-то или, наоборот, хочу выразить поддержку кому-то. Ставлю подпись под коллективным письмом. Как мне теперь подписываться? „Виктор Горбатов, преподаватель некоего вуза, имя которого нельзя называть“? — задается вопросом преподаватель. — Или, допустим, уважаемые представители ректората в очередной раз пойдут на выборы в Мосгордуму — будут ли они обязаны избегать аффилиации с университетом, как мы, простые смертные? Если да, то почему они раньше так не делали, мягко говоря? Кто решит, от какого круга лиц поставлена моя подпись? Кто рассудит, какая именно деятельность „вызывает разногласия в обществе“, чтобы мудро наложить на нее табу и приструнить смутьяна? Как возможна научная деятельность, особенно социо-гуманитарная, в условиях подобной цензуры?»

По словам Горбатова, начиная с середины осени 2019-го «некоторые преподаватели ВШЭ с активной гражданской позицией стали получать сигналы от руководства о том, что высовываться нежелательно». А в декабре вуз покинуло «несколько талантливых преподавателей». «Ушли по собственному желанию, не объяснив публично причин ухода. Но вряд ли является совпадением то, что именно они проявляли активность в защите Жукова, в защите Гусейнова, в защите Doxa. Лично мне, при всей моей политической травоядности, тоже поступали неоднократные намеки о нежелательности открытых писем и публичных высказываний», — говорит преподаватель. По его словам, от кого поступали намеки, он не знает, их ему передавали «добрые люди». «Ну, поскольку источник и содержание таких посланий были весьма туманными, я долгое время не придавал им значения и не писал об этом публично. Но вот читаю теперь новые правила — а там все буквально слово в слово», — утверждает Горбатов.