«Это похоже на 11 сентября в замедленном действии» Нью-Йорк стал мировым центром пандемии коронавируса. Его жители рассказали «Медузе», что происходит в городе

В конце марта Соединенные Штаты вышли на первое место в мире по числу случаев заражения коронавирусом — их уже более 240 тысяч. При этом эпицентром эпидемии в самих США остается Нью-Йорк: в городе около 52 тысяч подтвержденных случаев заражения, умерли более 1500 человек. В больницах врачи решают, как поделить один аппарат для вентиляции легких на двоих больных, студенты фэшн-школ шьют медицинские маски, мигранты лишаются работы и не могут платить ренту, а журналисты изучают историю других катастроф человечества и объясняют, почему не стоит паниковать. Временные и постоянные жители Нью-Йорка рассказали «Медузе», что сейчас происходит в городе и как они справляются с ситуацией.

Врач-терапевт

работает в одной из нью-йоркских больниц, беседовал на условиях анонимности

Сейчас больницы напоминают зону боевых действий. Наша нормальная перепись в больнице — около 100–200 пациентов. На сегодняшний день их почти в три раза больше. Многие в критическом состоянии, что создает большую нагрузку на систему.

Больше всего нам не хватает средств индивидуальной защиты (СИЗ). Я знаю людей, которым выдается одна защитная маска на неделю. Если вы теряете эту маску, или она испачкается, или намокнет, можно лишь пожелать вам удачи в поисках другой. Люди держатся за свое защитное снаряжение, как выжившие в кораблекрушениях за спасательные плоты. Довольно трудно понять, сколько мы сможем оставаться на плаву. Но кроме СИЗ нам еще много чего не хватает. У нас мало места: больницы переполнены пациентами. У нас заканчивается оборудование, средства индивидуальной защиты и оборудование для пациентов, высоконадежные носовые канюли, седативные и паралитические средства для вентилируемых пациентов. И у нас не хватает персонала, все работают на износ, все невероятно худые.

Я врач-терапевт. Я делаю то же, что доктор Хаус из сериала, — обычно моя работа сосредоточена на диагностике и лечении пациентов в больнице. Все, что можно лечить лекарствами, входит в мою компетенцию. В настоящее время все, что я делаю, — лечу пациентов с COVID-19, чье состояние требует поместить их в больницу. Как правило, у них проблемы с дыханием. И я стараюсь изо всех сил сделать так, чтобы им не понадобился аппарат ИВЛ.

В среднем в нормальном отделении интенсивной терапии на аппарате ИВЛ находятся около восьми пациентов. Сейчас же во многих отделениях интенсивной терапии по Нью-Йорку на ИВЛ более 100 пациентов. Это невероятная проблема. Даже в самые худшие времена у нас было достаточно врачей и аппаратов, чтобы поддерживать пациентов, но этого сейчас нет. В отделениях интенсивной терапии появилось много других врачей, включая кардиологов и хирургов, но нас пока все равно мало.

Хорошо, что в такие моменты в людях проявляются не только темные, но и светлые стороны. Больницы, у которых есть дополнительное пространство, вызвались принять пациентов с COVID-19 из перегруженных больниц. Крупные корпорации дарят клиникам «вентиляторы» и маски бесплатно. А частные врачи добровольно служат в наших больницах бесплатно, просто чтобы помочь людям, которые в них нуждаются. Ситуация сложная, но люди сильны, лично мне это дает надежду.

Мы много друг друга поддерживаем, это очень ценно. Меня будили в семь вечера аплодисменты людей в городе, кто-то мне посылал деньги, чтобы я купил обед, кто-то оставлял печенье у меня под дверью. Я чувствую, что это не только я иду на работу каждый день. У меня за спиной воля тысяч людей.

Майя

попросила не указывать свою фамилию, программист

К нам недавно приплыл корабль-госпиталь с медсестрами, чтобы помочь людям и разгрузить больницы, и направлять туда тех, кто не болен коронавирусом. А еще сделали полевой госпиталь в Центральном парке. Вот главный показатель — как меняется город из-за эпидемии, как он с ним борется.

С самого начала Америка слабо реагировала на угрозу вируса, жители Нью-Йорка не воспринимали ситуацию всерьез, да и администрация не проясняла ее. Прошло недели две, прежде чем проблема была обозначена государством. Тут большую работу проделал губернатор Нью-Йорка Эндрю Куомо. Он прагматичный человек, очень хорошо обращался к людям, четко говорил, что надо делать, что происходит, какой план. Он сделал очень много для того, чтобы люди сидели дома. Он говорит: «Да, апокалипсис наступает». И рассказывает, что в этом случае надо делать. Человек с четкой позицией. 

Я работаю в IT-компании, и мы счастливчики: за несколько недель до коронавируса мы получили отличные инвестиции. Поэтому у нас никого не сокращают, все работают на дому. У нас ситуация гораздо лучше, чем у многих компаний, которые просто увольняют сотрудников. Мы готовимся к тому, что минимум месяц будем работать удаленно. Возможно, и дольше. Конечно, разделить работу и дом трудно. У моей коллеги два ребенка, ей сложно поддерживать точно такой же уровень интенсивности. А у меня наоборот — если я работаю дома, то только это и делаю.

Когда только объявили карантин, я пошла в магазин и стояла час на улице, чтобы попасть туда. Я хотела купить мыло, искала его в итоге две недели подряд, но оно продано везде, как и перчатки и другие предметы первой необходимости. На «Амазоне», если сейчас его заказать, оно придет в конце апреля.

Джеффри Клугер

редактор журнала Time

Мне кажется, распространение коронавируса в Нью-Йорке произошло из-за плотности населения. Манхэттен — сердце города, это всего 21 километр в длину на 3,5 километра в ширину, а живет здесь больше миллиона человек. С другой стороны, повлияли отсрочки и ошибки в действиях Вашингтона. Мы поздно ввели социальное дистанцирование и другие способы защиты. Сейчас мы все просто подхватываем этот вирус. Уже нет возможности не допустить его распространения — вопрос в том, как его ограничить и минимизировать потери.

Нью-Йорк стал очень странным местом. Я прогуливался по городу с одной из моих дочерей. В час дня в понедельник, когда город обычно оживлен, кажется, будто сейчас шесть утра выходного дня. Улицы пусты, магазины закрыты, рестораны не работают. Все выглядит немного дико. Самая близкая аналогия тому, что сейчас происходит, — 11 сентября. Но это похоже на 11 сентября в замедленном действии. Тогда было гораздо больше ужаса, потому что это было неожиданно, жестоко и страшно. Эпидемия же двигается медленно, но в конечном итоге вирус может убить гораздо больше людей. И еще: 11 сентября, несмотря ни на что, город работал, люди были заняты и выходили на улицу. А сейчас все стараются именно укрыться. 

Много людей помогают друг другу. Присматривают за пожилыми, кто точно не может выйти на улицу. Я живу в большом доме, и все наши соседи объединились — каждый вечер в семь часов открывают окна и аплодируют тем, кто до сих пор работает. Это и работники доставки, и те, кто работают в аптеках, кто чинит дороги у нас под окнами. Именно они поддерживают город, чтобы тот двигался и работал. Это прекрасно.

Метро и автобусы до сих пор ходят, но люди их практически не используют. Такси работают, но там тоже небезопасно. Лично я в такси надеваю маску, перчатки и стараюсь не прикасаться к поверхностям. Все, кто выходят на улицу, дистанцируются друг от друга на два метра минимум. Сложно постоянно держать такое расстояние, но мы стараемся. Например, в нашем доме живет много людей, но в лифт заходят по одному. 

В Time мы стараемся быть реалистичными, без излишнего оптимизма или пессимизма. Мне кажется, все медиа сейчас должны заботиться о людях и быть честными. А еще оценивать и изучать другие эпидемии, сложные случаи и катастрофы в истории человечества. Во время мировой войны ваши родственники должны были покидать свои семьи и идти воевать, а сейчас вы должны просто сидеть дома. Можно еще вспомнить блокаду Ленинграда, как тогда жили и действовали люди. Сейчас все совсем иначе. Есть причины беспокоиться, быть излишне аккуратными, но это не повод, чтобы паниковать. 

Артем Н.

имя изменено, находится в Нью-Йорке по туристической визе

Я приехал в Нью-Йорк два месяца назад — еще до того, как началась эпидемия. Собирался поехать в Париж, оттуда — вернуться в Москву, но когда понял, что в Париже начинается все серьезно, решил остаться в Нью-Йорке. Здесь еще было более-менее. Сейчас я не планирую уезжать. Я нахожусь в Бруклине, и рядом больницы, но я не чувствую, что здесь опаснее, чем где-то еще. Кроме того, я оцениваю опасность в России как более высокую. Наблюдая за статистикой и тем, что там происходит, я думаю, там будет очень опасно через пару недель. Надеюсь, что я не прав. Но там люди ездят в метро, ходят по улицам. В Нью-Йорке нет принудительного карантина, но мои друзья строго две недели вообще никуда не ходят. В России же даже близким друзьям приходится объяснять, что 70-летнюю бабушку, хоть в респираторе, все равно нельзя водить в магазин. Другие адекватные и образованные друзья делились со мной статьей из «Аргументов и фактов», где врач говорит, что нет никакой эпидемии. 

Несколько недель назад все офисы Нью-Йорка начали закрываться, переводить людей на дом. Прошла мощная кампания в социальных сетях и новостях: если у вас бизнес, то это ваша ответственность — заботиться о ваших людях. В крупных магазинах все продукты сразу скупили, в мелких же нет проблем с едой. Небольшие кафе, кофейни, корнер-шопы с продуктами в Бруклине до сих пор открыты. Хозяевам приходится как-то выживать, но к ним никто не ходит. Паника в глазах у всех. Люди не здороваются друг с другом. На «привет» никто не реагирует — полное социальное дистанцирование.

Есть проблемы с доставкой. Эти сервисы в Нью-Йорке развиты раз в 20 хуже, чем в России. Америка совершенно не подготовлена к такому. Люди сидят и целыми днями обновляют «Амазон», чтобы сделать заказ. А горизонт планирования — на несколько недель вперед. Мы так и заказали еду: моя подруга сидела и обновляла страницу полтора дня. В России с этим супер: например, моя мама приехала из Италии и находится на карантине, но еда и все остальное у нее есть.

Здесь пойти в магазин — это стресс. Когда ты один, ты отвечаешь за себя, но если ты с кем-то в паре или ухаживаешь за пожилыми, то уровень ответственности меняется. И люди из-за этого ссорятся. Поэтому мы с подругой перестали ходить в магазины. Вообще мы третью неделю никуда не выходим. Сейчас придумали выходить до рассвета, часов в пять-шесть, чтобы подышать. В это время и правда никого нет. 

Мы переживали «Норд-Ост» и 11 сентября, но сейчас статистика смертей куда выше. Важно в цифрах понимать, какая это трагедия. Тут люди это понимают. И в середине дня весь Нью-Йорк хаотично аплодирует — из окон, с балконов. Это акция в поддержку врачей и большая поддержка для всех нас. 

Лиза Молявка

старший бармен

В Нью-Йорке нет такого, как в Италии, Франции или Испании, — что ты не можешь выходить на улицу и полицейские загоняют тебя домой. Но все бизнесы закрыты, не работают рестораны, кофейни. Нас в баре распустили, сказав, что мы останавливаем работу из-за карантина и что когда власти прояснят ситуацию, нам сообщат. Непонятно, когда все откроется, а рента между тем капает. В Нью-Йорке одна из самых высоких рент, это большая проблема для всех маленьких бизнесов. В большинстве случаев они принадлежат мигрантам, а те вообще не защищены. У них нет страховок, а значит, им недоступны медицинская помощь, пособие по безработице и так далее. Они и домой не могут улететь, потому что границы закрыты и денег нет. Им помогают разные организации, занимаются благотворительностью, но страшно представить, как сейчас, например, выживают мексиканские семьи, где много детей и все они здесь нелегально.

Второй острый вопрос — оплата жилья. В Нью-Йорке это очень дорого, большинство людей тратят половину зарплаты, чтобы оплатить счета и жить в комнате. Сейчас многие остались без работы и все думают, что делать дальше. Правда, владелец квартиры не имеет права выселить тебя в течение трех месяцев, даже если ты не платишь. Это подтвердил губернатор Нью-Йорка, чтобы люди не паниковали: никто не останется на улице, все будет хорошо. Но никто не хочет оказаться в долгах, когда все закончится. Карантин продлили еще на месяц, и никто не представляет, как будет восстанавливаться жизнь и работа. Я сама не паникую, хотя и у меня будет долг по квартире, и были планы по работе, путешествия — отменилось все, что я ждала.

Интересно наблюдать, как люди справляются со всеми этими сложностями, ищут выход, становятся мягче и добрее друг к другу. Обычно в Нью-Йорке, как нигде, ты чувствуешь, что каждый сам за себя. Но тут нужно действовать всем вместе, это очевидно.

Сейчас здесь все целыми днями смотрят новости, много пресс-конференций, статей. Туалетная бумага на прилавках появилась, все есть, никто не голодает. Когда люди начали паниковать и скупать все, это создало еще больше паники и шумихи, работники магазинов просто физически не успевали пополнять товар на полках. Это бесит больше всего — в людях и СМИ, которые хотят создать инфоповод. Все это выливается в беспробудную панику людей, которые не умеют вдохнуть, выдохнуть и мыслить логически. Магазины работают, но чтобы не было скоплений, туда пускают по очереди, максимум 50 человек. Все стоят на расстоянии трех с половиной метров друг от друга. Я сижу дома, потому что ходить некуда, все закрыто. Хожу только на пробежки в парк и в магазин. Но американцы в целом люди-паникеры, большинство сидит в чуланах со спреем из антисептиков и с тоннами туалетной бумаги, которую они скупили на днях. 

Я очень скучаю по Нью-Йорку, который полон жизни и людей со всего мира. Тем более сейчас весна, райское время — цветут магнолии, деревья распустились, пушистые и красивые. Обычно в это время все выходят на улицу, в парки. Сейчас этого нет, но классно наблюдать за крышами Нью-Йорка. Те, у кого есть руфтопы, тусуются там, занимаются спортом, баскетболом, футболом, гантелями, книжки читают… Вся жизнь перебралась на крыши. Я сама пошла поиграть на крышу перед сном, смотрела в чужие окна: кто танцует, кто-то с собакой, кто-то готовит, книжку читает. Непривычно наблюдать за американцами, которые всегда «аут», а тут вдруг все «ин». Мне нравится этот момент, кажется, что я на Бали, но при этом в Нью-Йорке. Не думаешь, какой сегодня день недели, и никто тебя не контролирует. Просто занимаешься всем, чем хотел, на что не хватало времени: спортом три раза в день, сам готовишь еду, смотришь фильмы. Надеюсь, скоро все закончится, мы обретем новые ценности, все заработают с новой силой. Может, это будет новый виток в человеческих отношениях. 

Юми Феррейра

студентка Государственного университета Нью-Йорка

Паника началась, когда объявили, что все расходятся по домам. Все сразу побежали в магазины и на «Амазон». Они единственные из больших компаний по доставке, кто держится на плаву. Но они не соблюдают санитарные нормы, и у них заболели люди. Один из начальников стал настаивать, чтобы их отправили домой и оплатили карантин, но этого не произошло. Сейчас «Амазон» уже не справляется с доставкой. Но в магазинах все есть. Иногда не бывает консервов и макарон, но их быстро привозят. Я лично не пользовалась, но знаю, что много где открыли точки, где дают горячие бесплатные обеды. И все стараются друг друга поддерживать, ходят в перчатках и масках. 

Я учусь на иллюстратора. Сейчас нас переводят на удаленное обучение, но нашу специализацию сложно перевести в онлайн. Пока все мучительно. Это первый такой опыт, у нас много пожилых преподавателей, и они в целом к технике относятся как к чудовищу. Они до последнего сопротивлялись, но их заставили.

У многих из нас дома нет нужного оборудования, рабочих мест. Студенты пишут картины маслом, просто сидя на кровати. У кого-то нет вентиляции, у кого-то вообще — своей комнаты. Каждый раз, когда моя одногруппница-китаянка пытается участвовать в онлайн-обсуждении, рядом с ней сидит на диване вся ее большая китайская семья. У половины ребят нет компьютеров, связь прерывается, ползанятия все пытаются настроиться. Кстати, общежития закрылись, и многих иностранных студентов отправили домой. У них с нами разница в 12 часов, но они обязаны присутствовать на созвоне в «Зуме», даже если у них два часа ночи. 

Образование здесь в большинстве дорогое, поэтому университеты имеют больше ответственности перед студентами — в обмен на диплом они обязаны предоставить необходимый объем знаний. Поэтому даже сейчас они стараются отработать по максимуму. Но учитывая, что в стоимость курса заложено использование оборудования, компьютера, мы все равно сейчас теряем очень много. Раньше мы рисовали человека с натуры, а сейчас нам велят рисовать автопортрет. Или рисовать по фотографии на маленьком экране телефона. Так нас пытаются занять до конца семестра — не хотят признать, что просто придется вернуть деньги. 

Недавно моей сестре пришло письмо от ее факультета: «Если у вас есть ткань и швейная машинка, вы можете помочь медицинским работникам». Мы решили поучаствовать. Они прислали не очень подробную инструкцию, как шить маски. Мы несколько дней потратили, чтобы разобраться, как их сделать, сшили 50 масок из хлопка. Я, правда, стала сомневаться, помогут ли они, ведь это просто два слоя ткани, а не профессиональная защита. Написала врачу, и он ответил, что это все равно лучше, чем просто шарф. Сказал, что им настолько не хватает масок, что они вынуждены пользоваться хоть чем-то. Так что мы продолжаем шить маски. Только вот все магазины закрыты, и негде купить резинки. Нам скоро должны прислать резинки из Британии. Тогда мы доделаем маски, их продезинфицируют и заберут. Но вообще это удивительно — в стране первого мира, где столько производств и в одном только Нью-Йорке три большие фэшн-школы с профессиональным оборудованием, все ложится на плечи энтузиастов.

Нана Маградзе

волонтер в медицинском подразделении Центрального парка Нью-Йорка

Я уже три года работаю волонтером в медицинском подразделении Центрального парка. Это лучшее место, чтобы практиковать навыки волонтера, так как Центральный парк постоянно полон туристов и местных жителей. 

Перед тем, как началась эпидемия коронавируса, мы работали только в самом парке, на нас были возложены все несчастные случаи, которые случались в нем или рядом с ним. Но недавно 911 попросили волонтеров помогать им. Теперь мы ответственны и за их поручения. Они регулярно звонят, мы ездим по всему городу, во все квартиры, на любой вызов, который нам адресуют. Сейчас нас 1050 человек, наша работа похожа на работу скорой помощи. Мы бесплатно помогаем всем людям, к которым приезжаем. Легальный статус не имеет значения, мы не спрашиваем ID, только имена. Всем оказываем необходимую первую помощь.

Сейчас в Нью-Йорке переполнены все госпитали. Появились полевые лазареты. В большинстве больниц сразу на входе происходит медицинское распределение больных на группы. Что меня удивляет, медсестры в этих фильтр-боксах опознают степень тяжести заболевания очень быстро. Как только пациент попадает в госпиталь, почти сразу проходит распределение, и нам не надо ждать долго, мы можем ехать на следующий вызов.

Что касается оборудования, в больницах, возможно, его не хватает, но чего именно — я не могу сказать. По крайней мере, в приемных отделениях все носят защитные костюмы, маски, защитные очки, респираторы N95 и перчатки. Они хорошо защищены. 

Когда началась история с коронавирусом, наш медицинский директор провел для нас тренинг. Объяснил, как защищать себя, что делать, если чувствуешь симптомы. Сейчас мы получаем обновленную информацию о вирусе ежедневно. У каждого из нас высокий риск заболеть, так как в Нью-Йорке мы живем очень близко друг к другу и пространство ограничено. Но сейчас, как никогда, город нуждается в нас, в волонтерах и врачах, и мы обязаны защищать себя. Мы все надеваем маски, перчатки, используем антисептики, соблюдаем все необходимые правила гигиены, а после каждого вызова дезинфицируем машину скорой. И моя рекомендация для каждого: оставаться дома, не выходить и практиковать социальное дистанцирование. В этом случае число заболевших будет сокращаться ежедневно, чего мы и добиваемся.