Дело Марины Раковой и Сергея Зуева казалось атакой государства на либералов и Шанинку. Как выяснила «Медуза», за ним стоит передел многомиллиардного рынка школьных учебников
Марина Ракова сделала блестящую карьеру от выпускницы Бауманки до замминистра просвещения и вице-президента «Сбера». Но 7 октября ее отправили в СИЗО по обвинению в хищении в особо крупном размере. Кроме нее по этому делу задержаны ее бывшие коллеги по «Сберу» Максим Инкин и Евгений Зак. А также исполнительный директор Шанинки Кристина Крючкова и ректор вуза Сергей Зуев. «Медуза» выяснила, как это уголовное дело связано с попытками перестроить школьное образование в стране.
В конце августа на заседании президиума Госсовета РФ министр просвещения Сергей Кравцов отчитывался перед президентом Владимиром Путиным. Он рассказывал о строительстве новых школ, об организации горячего питания для школьников и заодно похвастался строительством новых детских технопарков — «Кванториумов».
«Уже создано 135 „Кванториумов“, к 2024 году будут действовать более 400 технопарков», — пообещал министр. А всего через месяц Марину Ракову — автора этого проекта, которая курировала строительство центров по всей стране, — обвинили в мошенничестве с госконтрактами на 50 миллионов рублей.
Правда, не в связи с детскими технопарками: на тот момент Ракова больше не работала в министерстве просвещения и не занималась «Кванториумами». Она была вице-президентом «Сбера», и там у нее были еще более масштабные идеи и задачи — она занималась цифровой платформой для российских школ, чем в том числе поставила под угрозу бизнес компании, приносящей ее владельцам больше 30 миллиардов рублей выручки в год.
«Никто не оспаривает, что работы выполнены»
Марину Ракову допросили 29 сентября в ее доме в Подмосковье, но задерживать не стали. Она собрала вещи, выключила телефон и скрылась.
В тот же день следствие задержало и позже отправило под арест — все по тому же делу о мошенничестве с госконтрактами — ее коллег по «Сберу» Максима Инкина и Евения Зака, а также бывшего исполнительного директора Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки) Кристину Крючкову. Еще через неделю, 6 октября, — гражданского мужа Раковой Артура Стеценко.
После этого скрывавшаяся неделю Ракова сама пришла в Главное следственное управление МВД. 7 октября Тверской районный суд отправил ее под арест на два месяца. А 12 октября по этому же делу задержали ректора Шанинки Сергея Зуева; днем позже он был отправлен под домашний арест.
В основу уголовного дела против всех пятерых легла экспертиза, выполненная Российской академией образования (РАО). Экспертиза касается двух контрактов, заключенных Фондом развития новых форм образования и Шанинкой на выполнение работ по проекту «Учитель будущего». Фонд — 100%-ная «дочка» Министерства просвещения. Марина Ракова была его директором до 2018 года и как раз через этот фонд занималась «Кванториумами» и другими проектами.
В своем заключении эксперты РАО пишут, что результаты выполненных по проекту «Учитель будущего» работ не соответствуют требованиям технического задания, а результаты в момент сдачи заказчику (то есть самому Фонду) неприменимы на практике и в целом не могут использоваться по целевому назначению, писал Forbes, ознакомившийся с этой экспертизой.
По данным «Русской службы Би-Би-Си», авторы заключения, которое в деле называется «справкой исследования документов», — это эксперты Центра экспертизы образования РАО, которые занимаются экспертизой учебников: бывший замдиректора МИСиС Алексей Ганеев, глава организации «Профессионалы в сфере образовательных инноваций» Наталья Булаева и член-корреспондент Международной академии наук педагогического образования Вера Чечелева.
Эксперты пишут, что в выполненных работах не везде есть ссылки на научные источники, отсутствует «практикоориентируемость», а при описании «эффективных методик» отсутствуют критерии этой «эффективности». Также, согласно первому договору, Шанинка должна была провести обучение ста педагогов из 11 разных регионов России. Однако эксперты отмечают, что в документах университета не указано, из каких регионов были слушатели шанинской программы, а значит, документы университета «не позволяют подтвердить выполнение требований» договора, пишет «Русская служба Би-Би-Си».
«При этом никто не оспаривает, что работы были выполнены», — добавил в разговоре с «Медузой» собеседник, знакомый с материалами дела. Однако всем пятерым вменяют хищение 21 миллиона рублей — всей суммы, которую Фонд успел перечислить Шанинке.
После того, как Марина Ракова ушла с поста руководителя Фонда, новое руководство расторгло этот контракт. Заявление о мошенничестве написала как раз исполняющая обязанности директора Фонда развития новых форм образования Юлия Пономарева — но уже после того, как экспертизу заказало МВД. Кто и на каком основании заказал РАО экспертизу, следствие не раскрывает. В свою очередь, Пономарева просто согласилась с ее выводами.
При этом Российскую академию образования с июня этого года возглавляет Ольга Васильева, бывший министр просвещения и бывшая начальница Раковой.
«Я тебя уничтожу»
«Ужасно неприятная в общении, но делает много полезного». «Сумасшедшая». «Никого не слушает, но делает дело». Так Марину Ракову характеризуют люди, работавшие с ней на разных проектах.
Родилась 7 апреля 1983 года в городе Горняк (Алтайский край).
В 2002 году, то есть в 19 лет, окончила МГТУ им. Баумана.
После этого вернулась в Алтайский край и, по данным «СПАРК-Интерфакс», с 2014 года возглавляла компанию «В гостях у сказки», которая занималась дополнительным образованием детей и взрослых.
В 2014 году направила в Агентство стратегических инициатив проект «Новая модель системы дополнительного образования детей», предусматривающий создание детских технопарков. Проект получил одобрение, и в 2016 году Ракова возглавила проектный офис приоритетного проекта «Доступное дополнительное образование для детей», а с 2018 года стала администратором приоритетного проекта.
В октябре 2018 года стала заместителем министра просвещения.
В марте 2020 года покинула этот пост и стала вице-президентом «Сбера», руководителем дивизиона «Цифровые платформы образования».
Отношения Раковой и Васильевой сразу не сложились, рассказывает собеседник «Медузы», близкий к министерству просвещения: Ракову фактически навязали Васильевой, говорит он.
Источник в Агентстве стратегических инициатив, в котором Марина Ракова начинала свой проект «Кванториумов», рассказывал «Медузе», что Ракова пользовалась поддержкой на самых разных уровнях — от первого вице-премьера Андрея Белоусова, который в свое время создал АСИ, до сотрудников администрации президента.
Ракова была независима и автономна, у нее были свои взгляды, которые собеседник «Медузы» называет «прогрессивными» — и часто противоположными взглядам Васильевой. Это выливалось в прямые конфликты. «Сотрудники министерства рассказывали, что Васильева могла кричать ей „Я тебя уничтожу“ прямо в коридоре», — рассказывает собеседник, близкий к министерству просвещения. «Медуза» передала просьбу о комментариях Ольги Васильевой в пресс-службу Российской академии образования, где она сейчас работает, но не дождалась ответа.
Ракова не боялась конфликтовать и с самой важной на тот момент для министерства просвещения структурой — издательством «Просвещение», интересы которого отстаивала министр Васильева. C 2013 по 2017 год более чем 20% издательства владел миллиардер, друг президента Владимира Путина Аркадий Ротенберг.
Изначально издательство принадлежало петербургским бизнесменам Владимиру Узуну и Олегу Ткачу, ставшему в начале 2000-х сенатором. Узун продолжает возглавлять совет директоров «Просвещения», но нынешняя структура владения компанией не раскрывается.
Ольга Васильева начинала работать министром образования и науки еще в 2016 году, и хотя все ждали, что в 2018-м она уйдет из правительства, она сумела остаться. В мае 2018-го Путин разделил министерство на две части: министерство науки и министерство просвещения. Первому передали вузы и научные организации, за вторым оставили общее и среднее образование.
Васильева стала министром просвещения, по одной из версий — именно благодаря лоббизму издательства «Просвещение». До этого у издательства была самая большая, но еще не монопольная доля на рынке школьных учебников (оно также поставляло оборудование для школ и даже начало заниматься их строительством). Васильева превратила «Просвещение» почти в полную монополию.
До этого рынок госзаказа на школьные учебники объемом в десятки миллиардов рублей делили «Просвещение» и издательская группа «Эксмо-АСТ» (точнее, его дочерняя структура «Российский учебник»). Профильное министерство регулировало рынок при помощи перечня рекомендованных учебников: школы могут тратить бюджетные деньги только на те учебники, которые есть в списке.
Став министром, Васильева выкинула из перечня на основании экспертиз все той же РАО почти все издания «Российского учебника», продажи которого рухнули на четверть, говорил «Медузе» владелец группы «Эксмо-АСТ» Олег Новиков. Вдобавок ко всему «Просвещение» подало к «Российскому учебнику» иск на 3,7 миллиарда за использование товарного знака Федеральных государственных образовательных стандартов.
В итоге, заявив «об отсутствии понимания правил и последовательности в его [Минпросвещения] деятельности», Новиков продал «Российский учебник» — сначала компании «Руститанинвест», но затем компания отошла именно «Просвещению». И буквально через несколько месяцев министерство вернуло все ее учебники обратно в перечень. Таким образом, «Просвещение» стало почти абсолютным монополистом этого рынка.
И это не единственная связь Ольги Васильевой с «Просвещением»: «Медуза» рассказывала о том, что в издательстве работала ее родная сестра Ирина.
«Просвещение» хотело стать монополистом и в поставках оборудования для «Кванториумов», которые с 2015 года закупили его примерно на 14 миллиардов рублей, а также для сельских школ и других проектов, рассказали источники The Bell. Однако Ракова этому противилась, выступая против поставщиков, которых лоббировало издательство.
«Марина с ее негибким характером начала довольно жестко пытаться отодвигать „Просвещение“. При этом я не видел никаких корыстных целей в ее действиях: она, судя по всему, правда хотела для рынка конкуренции», — рассказал The Bell предприниматель, знакомый с ней по работе в министерстве.
В 2020 году Ольга Васильева все-таки ушла из министерства, которое возглавил Сергей Кравцов. Ее назначение в Российскую академию образования проходило со скандалом: против выступали академики и ради этого назначения пришлось даже менять устав академии (раньше академию не мог возглавлять человек без статуса академика). Член РАО Александр Асмолов заявлял, что с приходом Васильевой в РАО российскому образованию нужно ждать «перехода в архаику и далекое прошлое».
Преодолеть сопротивление академиков РАО Васильевой помогло именно «Просвещение», которое давно хотело контролировать академию, играющую на школьном рынке большую роль, уверен собеседник, близкий к министерству просвещения. Одновременно «Просвещение» изо всех сил продолжало накапливать административный ресурс на этом рынке. Например, кроме Васильевой, возглавившей РАО, бывший топ-менеджер «Просвещения» Татьяна Суханова возглавила Институт стратегии развития образования.
Сейчас «Просвещение» и его структуры зарабатывают на школьных учебниках, оборудовании и сопутствующих товарах порядка 30 миллиардов рублей в год (по данным из «СПАРК-Интерфакс» за 2020 год). В основном издательство продолжает продавать в школы учебники образца 1980-х годов прошлого века, а объявленное в 2017 году партнерство с «Яндексом» для создания электронной платформы для школ закончилось ничем.
Марина Ракова же весной 2020 году перешла на работу в «Сбер» — после чего ее конфликт с «Просвещением» снова обострился.
«СберКласс» как альтернатива бумажным учебникам
В марте 2020-го Ракову назначили вице-президентом Сбербанка. На новом посту она руководила дивизионом «Цифровые платформы образования» и занималась амбициозным проектом «СберКласс», который должен был вскоре стать заменой устаревшим бумажным учебникам.
Руководитель «Сбера» Герман Греф давно увлечен реформой образования. В 2017 году на свои деньги он построил школу «Хорошкола» в Мневниках, а «Сбер» создал благотворительный фонд «Вклад в будущее», который инвестирует в школьное образование. «Греф считает, что школьное образование в кризисе, у нас имитация школьного обучения, имитация повышения квалификации учителей, имитация экзаменов», — говорит собеседник «Медузы», близкий к «Сберу».
Еще до прихода Раковой в «СберКлассе» сделали цифровую платформу для школ. Как говорит собеседник, близкий к министерству просвещения, «Сбер» много думал о том, как мотивировать самих школьников — например, сейчас ученик внутри платформы может выбрать углубленные варианты обучения по нужному предмету.
«Сбер» много вкладывал в контент для платформы — например, нанимал учителей и коллективы авторов для разработки планов уроков и заданий. На контент создавались технические задания и проводились конкурсы. Сейчас в «СберКлассе» «в одном флаконе» есть и учебники, и упражнения для школьников, и методические комплекты для учителя, рассказывает собеседник, близкий к «Сберу». «При Раковой это начало развиваться просто с фантастической скоростью», — добавляет он.
Сейчас «СберКлассом» пользуются 2,5 тысячи школ в 65 регионах. Проект хвалил президент Владимир Путин, а в пандемию «Сбер» раздал школьникам 25 тысяч устройств, позволяющих подключиться к «СберКлассу» при помощи телевизора.
Между тем «Просвещение» тоже пыталось выйти на новый уровень: в 2020 году издательство начало строительство школы в Нижнем Новгороде и собиралось строить школы по всей стране, потому нуждалось в деньгах. И в мае 2021 года нашло их: по 25% долей в «Просвещении» купили «Сбер», ВЭБ.РФ и Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ).
«Сбер» хотел получить в «Просвещении» полный контроль, но договориться об этом у Грефа не получилось, говорит собеседник «Медузы», близкий к банку. Поэтому в сделку вошли также РФПИ и ВЭБ, тоже получившие по 25% и по два голоса в совете директоров. Всего издательство было оценено в 108 миллиардов, а банки и РФПИ заплатили «Просвещению» за свои доли 81 миллиард рублей.
Еще когда «Сбер» вел переговоры о покупке «Просвещения», в прессе появлялись сообщения, что после завершения сделки главой издательства станет Ракова. В итоге этого не случилось, но Марина стала членом совета директоров и получила возможность напрямую влиять на важнейший аспект деятельности издательства.
«В пакет договоренностей входило — стройка [председателю совета директоров „Просвещения“ Владимиру] Узуну, учебники — Раковой», — так собеседник «Медузы», близкий к «Сберу», формулирует дополнительные условия сделки по покупке акций издательства.
Но идеи Раковой шли вразрез с практикой работы «Просвещения»: она хотела внедрять больше цифровых учебных материалов, а издательство, привыкшее продавать «бумагу», не знало, как на них зарабатывать, добавляет он.
«„Просвещение“ выстраивалась как структура, ориентированная исключительно на деньги, — продолжает собеседник, близкий к „Сберу“. — Ракова же исходила из пользы, не из денег. Соответственно, она хотела рулить по-своему и использовать цифру там, где нужно и можно».
«„Просвещение“ в принципе не хочет делать ничего, они продают все одни и те же учебники. Учитывая, что они монополисты — им можно вообще ничего не делать, — говорит еще один собеседник, близкий к „Сберу“. — Заставить их делать новый контент невозможно: они этого не умеют и не хотят делать. С Раковой у них речь шла о том, чтобы хотя бы на платформенные решения переводить их контент».
У «Просвещения» работа Раковой вызывала сильное раздражение. «Они не хотели, чтобы Ракова ими командовала, и этого не скрывали, — говорит собеседник, близкий к „Сберу“. — [Несмотря на договоренности] потом [в „Просвещении“] сообразили, что [учебники] это тоже бизнес, жалко отдавать такому отморозку, как Ракова. А „Сбер“ хотел поставить именно ее во главу „Просвещения“».
Пресс-служба издательства «Просвещение» не ответила на запрос «Медузы».
В ближайшей перспективе то, что делала Ракова, ставило под вопрос нынешний главный бизнес «Просвещения» на школьных учебниках, сходятся во мнении сразу три собеседника «Медузы». Издательство каждый год зарабатывало порядка 10 миллиардов рублей на госконтрактах на школьные учебники — каждый год одни и те же. «СберКласс» же бесплатно поставлял школам свою систему и собирался наполнять ее собственным цифровым контентом.
Пандемия только усилила позиции «СберКласса». «В пандемию многие предлагали свои варианты для школ, но стало понятно, что мы были больше готовы, и понятно, что кого-то это напугало. Это вызывало шквал давления на „Сбер“ и первые лица банка», — говорит собеседник, близкий к «Сберу».
Греф при этом не собирался останавливаться на цифровой платформе в ее нынешнем виде. «План был в том, чтобы расширить платформу [„СберКласс“] до мегацифрового учебника», — говорит собеседник, близкий к «Сберу».
В декабре 2020 года председатель правительства Михаил Мишустин подписал постановление о внедрении в школах цифровой образовательной среды, а «СберКласс» должен был стать одним из одобренных цифровых издателей — наряду с тем же «Просвещением», но с гораздо более сильными позициями.
Шаги к переходу на цифровую образовательную платформу государство делало все более активно: в августе Минпросвещения утвердило критерии экспертизы цифрового образовательного контента. Тогда же после заседания Госсовета Путин подписал указ об использовании в школах государственных цифровых образовательных ресурсов с 2023 года.
Собеседники «Медузы», близкие к «Сберу» и Министерству просвещения, сходятся в том, что Ракова мешала «Просвещению» — и своими визионерскими идеями о цифровом будущем школьного образования, и проектами, которыми занималась в «Сбере», и сложным характером.
«Сошлось многое — конфликт с Васильевой, расхождения и конкуренция „СберКласса“ с „Просвещением“. Думаю, Шанинку решили за компанию туда добавить, которая тоже Васильевой, очевидно, не нравилась — почему бы и нет?» — рассуждает один из собеседников «Медузы».
6 октября Ракову уволили из «Сбера». Вместо нее исполняющей обязанности директора дивизиона «Цифровые платформы образования» назначена Наталья Журавлева.
«Сейчас до конца непонятно, что будет со „СберКлассом“, будет ли проект развиваться так же активно, — говорит собеседник „Медузы“, близкий к „Сберу“. — Скажем так, поступают некоторые сигналы, что он будет замедляться». Через несколько дней собеседник «Медузы» добавил, что из-за «СберКласса» появилось «очень сильное давление на руководство» — не уточнив, в чем оно выражается.
«Марина Николаевна [Ракова] претендовала на то, чтобы начать менять систему образования в стране, — говорит собеседник „Медузы“, близкий к „Сберу“. — Издательству-монополисту вряд ли выгодно отдать владение контентом кому-то, сделать учебные материалы доступными и бесплатными для всех детей страны. А владельцам издательства что делать — разойтись по домам?»
Анастасия Якорева и Светлана Рейтер