Военкоматы запугивают призывников, которые хотят пройти альтернативную службу Им отказывают, угрожают тюрьмой и их обвиняют в «дискредитации» армии
15 июля заканчивается весенний призыв в армию — первый после начала войны в Украине. Согласно пункту 3 статьи 59, те, кто не может нести военную службу в силу своих убеждений, имеют право отслужить в гражданском учреждении, как правило, на должности, которая не требует специальных навыков. Это называется альтернативной гражданской службой, или АГС. После начала войны в Украине интерес к АГС, по словам правозащитников и активистов, вырос и сознательных отказчиков стало больше. «Медуза» выяснила, как текущий призыв переживают сознательные отказчики — и те, кто много лет помогает им в военкоматах и судах.
«Ни одна партия не запрещает служить»
В Советском районном суде Самары выступает женщина с громким и уверенным голосом — секретарь призывной комиссии в военкомате. Она рассказывает, почему активист и пацифист Егор Бесчастнов должен служить в армии, — сам Егор просит о замене военной службы на альтернативную гражданскую. Женщина около 15 минут объясняет, что убеждения Егора неправильные, что он анархист и его взгляды противоречат конституционному строю. Егор посмеивается над такими выводами, считает их надуманными. Секретарь призывной комиссии объясняет суду, что такой человек не может быть пацифистом, поэтому военкомат не дал ему возможность пройти службу без оружия в руках.
«Он с детства, по словам матери, воспитывался таким мягким, податливым, — говорит сотрудница военкомата. — Как мать рассказывает, он в тепличных условиях воспитывался и увлекался игрушками не мальчуковых, так сказать, наклонностей, — женщина начинает говорить тише, в речи появляются заминки, — а, наоборот, [был] приверженцем игрушек, в которые играют девочки… И как такой мягкий, домашний мальчик, считает себя вправе нарушать законы государства, в котором живет, и говорить после этого о пацифизме?»
Нарушение закона, о котором идет речь, — участие в антивоенном митинге в феврале. За него Егор Бесчастнов отсидел 28 суток в спецприемнике. В день освобождения ему вручили повестку в военкомат — хотя до этого, по словам Егора, им не интересовались несколько лет. До 18 февраля у Бесчастнова была отсрочка по учебе, но в феврале Егор ушел из университета.
Егор проконсультировался с юристом, чтобы понять, как можно избежать военной службы. Он всегда был против призывной армии, а весной 2022 года тем более не хотел туда попасть. Активист уверен, что призывников могут отправить на войну в Украину. Посоветовавшись с юристом, 30 марта Бесчастнов подал заявление о замене военной службы на альтернативную гражданскую. Военкомат ему отказал — с апреля Егор пытается оспорить это решение в суде.
Помимо прочего, призывной комиссии не понравилось, что Егор принес характеристику из либертарианской партии Бориса Федюкина, в которой состоит. В военкомате не слышали о существовании такой партии и утверждали, что создать партию и подделать характеристику может друг или сосед, «а из зарегистрированных в России партий ни в одной устав не противоречит службе в армии». 8 апреля призывная комиссия единогласно отказала Егору в замене военной службы на альтернативную гражданскую.
Вот что об этом говорит юрист, член проекта «Сознательный отказ от военной службы» (@agsnowarbot), который помогает призывникам реализовать право на АГС и пожелал остаться анонимным:
Проблема не только в правоприменительной практике, но и в формулировке закона. [Военкоматы] расширительно истолковывают закон, начинают оценивать, правда ли человек против войны. В результате призывная комиссия отказывает пацифистам в АГС, не мотивируя свое решение, хотя должна это делать по закону.
«Они бы в мирное время сходили в армию, но сейчас не хотят»
Военкоматы не первый год препятствуют призывникам в прохождении АГС. При этом статистика, связанная с альтернативной службой, противоречива. Когда в ЕСПЧ рассматривали дело «Дягилев против России», Минобороны заявило, что 98% заявлений о замене военной службы на гражданскую удовлетворяют, а активисты из «Движения сознательных отказчиков», основываясь на своей практике, считают, что около половины пацифистов получают отказ от военкомата.
Несмотря на все сложности, в последний призыв стало больше мужчин, которые не хотят идти в армию, говорят антивоенные активисты. «Раньше к нам обращались убежденные пацифисты, — рассказывает координатор „Движения сознательных отказчиков от военной службы“ Елена Попова. — Сейчас мне пишут молодые парни, их родители и девушки о том, что они [молодые люди] бы в мирное время сходили в армию, но сейчас не хотят, потому что боятся отправки в Украину».
В марте Владимир Путин заявлял, что в войне не участвуют срочники, хотя родные призывников, отправленных в Украину, говорили об обратном. Через несколько дней после заявления Путина Минобороны признало, что срочники принимали участие в военных действиях. В Кремле поручили разобраться с произошедшим, а месяц назад двенадцать офицеров «привлекли к ответственности» за отправку срочников на войну (неизвестно, что подразумевается под привлечением к ответственности). Тем не менее после заявления Минобороны призывники и их семьи несколько раз заявляли, что срочники служат в Украине, в том числе они находились на затонувшем крейсере «Москва».
Правозащитники и активисты подчеркивают, что права призывников и раньше нарушались, — сейчас военкоматы пользуются теми же уловками, что и в предыдущие призывы. А из-за войны у сознательных отказчиков все-таки появились новые сложности.
«Мне одобрили замену военной службы, а на следующий день позвонили из полиции»
Игнат (имя изменено) на призывной комиссии сказал, что «человеческая жизнь — высшая ценность» и он не готов ее отнимать, поэтому не приемлет военную службу. За редкими исключениями — например, он не осуждает действия СССР после нападения Германии. Молодой человек уточняет:
У этих людей не было выбора, к ним на землю пришло абсолютное зло, и им пришлось защищаться. Я сказал, что могу это принять. И, как обратный пример, привел войну в Украине, назвал ее преступной и бессмысленной. Со мной начали спорить члены призывной комиссии. Председатель призывной комиссии сразу пресек наш спор и одобрил мне замену. Причем он не советовался ни с кем, никто не голосовал, хотя комиссия — это коллегиальный орган. Мы еще немного попререкались, но я успокоился: у меня на руках было решение о том, что я пройду АГС, и это главное.
Игнат с облегчением выдохнул и пришел домой. Но на следующий день ему позвонил участковый. Оказалось, что полицейский, который присутствовал на призывной комиссии, но не числился в списке членов призывной комиссии, написал на него рапорт за дискредитацию армии. У всех членов комиссии взяли объяснения, и на Игната завели административное дело.
«Целый день мне настойчиво звонили разные участковые, — вспоминает Игнат. — Несколько раз приходили к моей маме, стучали ко всем соседям, спрашивали, где я. Я был в другом месте по делам, так что я позвонил в участок и сказал, что приеду сам. У меня взяли показания и составили протокол».
Полицейский, который составил рапорт, не пришел в суд. Игнат хотел, чтобы суд вызвал его, но адвокат решил, что это лишнее. «Главное, что я хотел выяснить у него, — уточняет Игнат, — почему его не было в списках призывной комиссии, которые публикуются заранее и официально объявляются. Его не было ни в основном, ни в резервном составе».
Игнат с адвокатом просил вызвать в суд обвинителя, чтобы сохранить принцип состязательности: на заседании не было истца. Суд отказал им в этом ходатайстве. Молодой человек объясняет:
Еще не удовлетворили ходатайство о проведении лингвистической экспертизы. Для нас это было важно, потому что в документах, которые рассматривал суд, текст моего выступления отличался. У половины членов комиссии одни формулировки, у другой половины — другие, причем у кого сходился текст, у них были объяснительные как под копирку. В протоколе вообще третья версия [моих слов].
Суд длился около шести часов, потому что судья долго не мог воспроизвести аудиозапись выступления Игната: призывник принес эту запись в полицию, где ее переписали на диск в плохом качестве. В восемь часов вечера отказчик вышел из суда со штрафом в 40 тысяч рублей.
«Совместными усилиями мы с Игнатом нашли адвоката от „Агоры“. Наше движение готово помочь с оплатой штрафа», — говорит координатор «Движения сознательных отказчиков» Елена Попова.
Похожий случай произошел в Уфе: там отказчик написал о своем отношении к войне в Украине в заявлении, которое подал в военкомат. Полиция дело заводить не стала: посчитали, что заявление в военкомат — это не публичное выступление.
«Мы с адвокатом тоже настаивали, что выступление на призывной комиссии — не публичное выступление, — говорит Игнат. — Но в нашем случае не помогло. На самом деле главное, что я не в армии».
«Они далеки от народа и видят в тебе мальчика, который не повинуется их слову»
Юрист @agsnowarbot объясняет, что еще до общения с призывной комиссией у молодых людей возникают проблемы: часто заявления призывников о желании пройти АГС просто не принимают в военкомате. Он уточняет:
[Сотрудники военкоматов] отговаривают людей, говорят, что закон об альтернативной службе отменили. Или что вы будете четыре года служить без зарплаты, мы вас отправим в Сибирь лес рубить — все в таком духе. Если призывник знает свои права и обращается за помощью к правозащитникам, у него больше шансов добиться замены на альтернативную службу.
На призывной комиссии, по словам юриста, в замене военной службы на АГС отказывают по двум причинам: потому что заявление на АГС было подано с нарушением срока и потому что призывная комиссия решила, что доводы призывника неубедительны.
По закону пацифист должен подать заявление о намерении пройти АГС за полгода до начала призыва. Юрист проекта @agsnowarbot объясняет, что это необходимо, чтобы за полгода Роструд подобрал пацифисту место работы. Но на практике, по его словам, сроки подачи заявления превратили в предлог для отказа в замене военной службы на АГС.
Другая проблема заключается в том, что военкоматы оценивают, насколько убедительно призывник рассказал об антивоенных взглядах, хотя закон не дает им таких полномочий. Закон об альтернативной гражданской службе требует от призывника рассказать о своих убеждениях, но это не означает, что пацифист должен их доказывать. Это подтвердил и Конституционный суд: определение КС, вынесенное в 2006 году, действует до сих пор.
«Ни в одном законе нет требований к тому, как [и в какие сроки] должны формироваться антивоенные убеждения, чтобы государство их признавало, — отмечает юрист. — Когда военкоматы отказывают, говоря, что убеждения „нестойкие“, „сформировались недостаточно давно“, — это противоречит презумпции добросовестности гражданина».
Meduza has been blocked in Russia. We were ready for this and our work continues, no matter what, but we need your support like never before.
We need it now. Tomorrow could be too late. We are an independent publication, and we work only in the interests of our readers. Many of our readers in Russia can no longer contribute, so we turn to you, our audience around the world.
Елена Попова, координатор «Движения сознательных отказчиков», предполагает, что сами сотрудники военкоматов могут не знать всех деталей законодательства об АГС. Она приводит в пример секретаря военкомата, которая заявила призывнику, что ему «нужно питаться кореньями и жить в горах», чтобы получить разрешение на замену военной службы на альтернативную. Призывники-отказчики говорят, что сотрудники военкоматов с предубеждением относятся к тем, кто не хочет служить в армии.
«С призывной комиссией всегда сложно общаться, — рассказывает активист Алексей Холодковский, он прошел АГС в 2013 году и сейчас помогает сознательным отказчикам во время призыва. — Они [члены ПК] далеки от народа и видят в тебе мальчика, который не повинуется их слову, а они таких не любят. А ты на этой комиссии просто маленький человек, который зачастую не знает законов».
Егору Бесчастнову на встрече с призывной комиссией говорили, что он не знает о своих конституционных обязанностях, несмотря на то что право на альтернативную службу закреплено в Конституции. Возражения Егора и его матери о том, что отказчик будет служить государству, просто в другой форме, призывная комиссия несколько раз проигнорировала.
«Когда отказывали, ссылались на разные причины, — вспоминает Егор. — И на то, что я якобы сроки нарушил, и на то, что убеждения у меня не те, и на то, что я в разных партиях якобы состоял и мои взгляды часто меняются, поэтому мне нельзя доверять, и что я предатель родины. Спорили, перебивали — не сказал бы, что были корректны».
Сейчас некоторые отказчики сталкиваются с тем, что их рассказы о пацифизме военкомат трактует как страх оказаться на войне. Например, Бесчастнов на заседании комиссии сказал, что участвовал в антивоенном митинге, чтобы лишний раз подтвердить, что он против любых войн и активно отстаивает эту позицию. Военный комиссар прервал его и сказал, что ему нечего бояться, ведь в Украине служат только контрактники и Егор точно не окажется на войне.
В разговоре с «Медузой» Елена Попова из «Движения сознательных отказчиков» признается:
Я нечасто в последнее время была на призывных комиссиях и не знаю, насколько мои слова отражают ситуацию. Вообще, от [заседаний] комиссий [создается] ощущение, что открыли шкаф с вещами, посыпанными нафталином, с какой-то риторикой советского времени: «священный долг», «защита родины». Неоднозначный диалог был в Петербурге. Призывник начал говорить: «Я не могу, не хочу учиться стрелять». Ему в комиссии ответили: «Кто ж хочет-то? Приходится». Хотя не могу сказать, что военкоматы как-то апеллируют к героической теме «спецоперации», если человек не поднимает тему сам.
Попова уверена, что не стоит придавать большое значение подобным словам и действиям военкомата, ведь основная цель отказчика — не идти в армию, а это можно сделать, даже если военкомат не заменил службу в армии на альтернативную. Правозащитница объясняет:
Отказ военкомата можно обжаловать в суде. Пока идет суд, человека нельзя забрать в армию. Суд встал на сторону военкомата — подаем на апелляцию, а там уже заканчивается призыв. Вернуться домой можно даже со сборного пункта, откуда тебя хотят отправить в армию. Как говорится, человек не чемодан, его нельзя приволочь в армию насильно.
Тем не менее Минобороны пытается это сделать: правозащитники отмечают, что в Москве начались облавы на призывников и попытки силой доставить людей призывного возраста в военкомат. По словам Елены Поповой, эта практика почти сошла на нет в последние годы, но в 2022-м военкоматы снова активизировались. В начале июня несколько источников предупреждали о готовящихся полицейских рейдах, которые угрожали призывникам, но сейчас, по словам правозащитников, облавы не носят массовый характер.
«Позвонил, был подавлен, сказал, что отправляют служить в Архангельск»
Молодому человеку Анны (имя изменено по просьбе героини) в военкомате дали отсрочку по состоянию здоровья. В конце мая мужчина пришел на комиссию в военкомат, чтобы подтвердить категорию годности.
«Изначально в военкомате ему сказали что забирают [в армию] 30 мая, с чем он был не согласен, — рассказывает Анна. — Причины он так и не понял. Пытался спорить, и сотрудники военкомата сказали, что, если он хочет подтвердить отсрочку, ему надо пройти повторное медобследование».
6 июня призывник пришел на обследование в областной военкомат. Вечером он позвонил оттуда своей девушке и сказал, что прошел медосмотр, но результаты им скажут только утром. Анна вспоминает:
Их буквально заперли в областном военкомате, держали силой всю ночь. Он сказал, что ничего не знает, кроме того, что результаты осмотра будут утром, и ему обещали отпустить его домой сразу после этого. Парень пытался выяснить что-то еще, но ему не отвечали. Наутро 7 июня он позвонил мне — был подавлен, в жутком состоянии и сказал, что в пять вечера садится на поезд и уезжает в Архангельск в военную часть.
Сейчас, месяц спустя, девушка ходит в военкомат и выясняет, как можно вернуть ее молодого человека из военной части: он принял присягу и проходит службу. Мужчина жалуется на обострение боли в коленях, из-за чего ему сложно выполнять задания командира. «Ни районный, ни областной военкоматы ничего не знают, — подытожила Анна — [Везде мне отвечают:] „По всем вопросам звоните в военную часть“».
Во время призыва в 2022 году были и другие случаи насильственного удержания в военкомате. Так, оператора ютьюб-канала Real View Федора Худокормова не выпускали из военкомата около пяти часов. Как рассказал «Медузе» сам Худокормов, утром ему позвонил участковый и попросил прийти в участок. На встрече Федору сказали, что он обязан проехать с полицейским в военкомат. Его не выпускали оттуда, пока он не прошел медосмотр, несмотря на отсрочку: у Худокормова астма, из-за которой он не годен к службе.
Алексей Табалов, руководитель правозащитной организации «Школа призывника», отмечает, что в регионах «облавы» проходят редко — в основном в Москве и Санкт-Петербурге. В текущий призыв его организация получала единичные заявки только из Москвы. В разговоре с «Медузой» Табалов уточняет:
Этот риск касается тех, кого военкомат считает уклонистами, а таковыми он считает всех, кто по каким-то причинам не получил повестки, в том числе по вине военкомата. Подключают полицию, но у полиции полномочия ограничены: они могут разыскать и вручить повестку, но не имеют права тащить человека в военкомат или на сборный пункт. Об этом, увы, часто не знают ни призывники, ни сами полицейские.
Военкоматы, как рассказывает руководитель «Школы призывника» Алексей Табалов, сейчас проявляют особую активность в стремлении закрыть план по призыву. В некоторых вопросах военные комиссары прибегают к угрозам.
«Идет война, — рассуждает руководитель „Школы призывника“, — и, видимо, на фоне всеобщей милитаризации им нужно призвать побольше людей и как можно быстрее. Неудивительно, что военкоматы применяют угрозы: у нас на угрозах построено все общество. Где-то отделываются общими фразами типа „ответственность в соответствии с законодательством“. Где-то угрожают уголовным делом за уклонение, где-то тюрьмой — кто во что горазд».
Елена Попова из «Движения сознательных отказчиков» тоже говорит, что военкоматы пытаются внушить призывнику страх и растерянность. Например, угрожают применить силу, ворваться в дом или приходят рано утром, что тоже нервирует призывников. Она приводит в пример студента Тимирязевской академии, сознательного отказчика. У него все еще действует отсрочка, но военкомат направил ему повестку на медосмотр. Студент не пошел в военкомат, потому что не обязан являться туда в период отсрочки от службы. Тогда полиция пришла в общежитие. Замначальника полиции по району уговаривал студента открыть им, а когда понял, что уговоры не действуют, начал угрожать выломать дверь. Попова рассказывает подробнее:
Я говорю: «Не открывай, никто выламывать не будет» (Елена была со студентом на связи по телефону, — прим. «Медузы»). Полицейские нашли телефон его папы, стали через папу давить, папа тоже поддался и начал просить сына открыть полиции дверь. Ну, говорю, если они звонят родителям, как в школе, просто смешно — значит, они точно ничего не могут сделать. Наконец, полиция ушла, пришел представитель вуза и попросил у студента объяснительную. Вскоре приехал участковый, снова звонил папе студента, пытался вызвать парню психиатров, под конец потребовал выселить его из общежития.
Студент, о котором идет речь, подтвердил, что все было именно так, но отказался комментировать историю. В распоряжении «Медузы» есть видеозапись произошедшего.
* * *
Несмотря на негативное отношение многих молодых россиян к войне в Украине, страх перед отправкой в зону боевых действий и нежелание служить в армии, выбор в пользу альтернативной гражданской службы по-прежнему не носит массовый характер. В 2018 году юрист правозащитной инициативы «Гражданин и армия» Арсений Левинсон рассказал Deutsche Welle, что ежегодно около 1000 молодых людей по всей России подают заявления о замене военной службы на АГС — это меньше одной десятой процента от всех призывников. Более свежей статистики в открытых источниках нет.
Антивоенный активист и правозащитник Сергей Сорокин считает, что ситуацию могли бы исправить те призывники, которым уже удалось получить разрешение на АГС. «Казалось бы, уже тысячи малых прошли АГС — они должны были вернуться и всем рассказывать, что можно служить на гражданской работе, что не надо в армию. Но нет, они себя оградили от армии и живут дальше», — рассказывает Сорокин «Медузе».
Надежда Светлова